Менделеев — великий ученый. И поэтому научным атеистам требовалось сделать его своим единомышленником. Ведь изрядный бы вышел конфуз, согласитесь, если бы Менделеев был верующим. И посему легким движением руки, целый В.И. Лебедев (советский и российский психолог, родившийся аж в 1924 году) в «Интервью с Наполеоном» рассказывает о якобы написанном Менделеевым на обороте письма некому преподобному отцу Иоанну (из-за утраты конверта фамилию священника установить не удалось) (с) :

«Не трогать веру нельзя. Она — основа религии, а любая религия в ваши дни — грубое и примитивное суеверие. Суеверие есть уверенность, на знании не основанная. Наука борется с суевериями, как свет с потемками…»  

И та-дам!!! Данная цитата наличествует на всех популярных цитатниках.

Было ли письмо? Потерялся ли конверт? Заступался ли отец Иоанн за спиритизм? Любил ли вранье В.И.Лебедев?  Науке это не известно.

Хотя надо заметить что само предполагаемое письмо отца Иоанна как-то подозрительно невразумительно:

«Как бы Вы ни опровергали спиритические явления, господин Менделеев, я все равно буду в них верить, ибо святые божие человека учили в древние времена, что души умерших людей приходят с того света к боголюбцам и духознатцам. Не трогайте мою веру, родную мать христианской религии! Пусть наука идет своим путем, а вера — другим!»

Но зато науке известны другие верифицируемые работы Дмитрия Менделеева. И по логике научпропатеистов великий ученый там должен был бы жечь религию бескомпромиссным  глаголом. Но внезапно, слова Менделеева скорее подтверждают его, как минимум, уважение к религии.

I

В своей эпичной работе «Заветные мысли» (1905) Менделеев называет себя реалистом в противовес как идеалисту, так и материалисту, и затрагивает священную корову атеистов — Образование:

 Нормальным возрастом для среднего образования должно считать период от 10 до 16 лет. Ранее 10 лет неизбежно должно идти первоначальное обучение грамоте, счету, первым правилам жизни, приучению к труду и началам религиозным, без которых нельзя приступить к среднему образованию, оттого и носящему свое название, что ему предшествует начальное обучение и за ним следует высшее образование. 

И далее

…в деле просвещения, как в религии и искусстве, нужны совершенно особые люди, ничем прямо не связанные с теми функциями, для которых назначается правительство, нужны профессора-специалисты, которые одни могут влиять на юношество так, как должно по вышеизложенному, то есть подводить их к самому алтарю знания и играть при нем ту роль, какую первосвященники играют в отношении религии, а художники по отношению к искусству.

Правда Дмитрий Менделеев выразил скепсис по отношению к отчислению студентов Кембриджа из-за трехкратного пропуска церковных служб, предположив что это приведет к религиозному формализму.

При этом религию ученый относит к высшим сферам:

Личное, или индивидуальное, само по себе всякому даже малоразвитому человеку, даже животному понятно, просто и ясно, а общее, или государственное, начиная с материальных отношений этого рода, например в промышленности и в войне, и кончая высшим и моральным, например в деле религии, долга и просвещения, становится понятным и требующим настоятельного удовлетворения только понемногу, только при скоплении людей, только при увеличении народонаселения и только под влиянием вдумчивого отношения ко всей современной совокупности обстоятельств сложившихся условий жизни. 

II

В статье «Перед картиною А.И. Куинджи» Менделеев пишет:

Люди разуверились в самобытной силе человеческого разума, в возможности найти верный путь, лишь углубляясь в самих себя, в людское, становясь аскетом или метафизиком, или политиком, и было понятно, что, направляя изучение на внешнее, попутно станут лучше понимать и себя, достигнут полезного, спокойного и ясного, потому что к внешнему можно отнестись правдивее. Стали изучать природу родилось естествознание, которого не знали ни древние века, ни эпоха Возрождения. Наблюдение и опыт, индукция мысли, покорность неизбежному, его изучение и понимание скоро оказались сильнее и новее, и плодотворнее чистого, абстрактного мышления, более доступного и легкого, но не твердого, свертывающего поминутно даже с верной дороги на лживую. Стало понятно, что человек, его сознание и разум — только доли целого, легче постигаемого во внешней, чем во внутренней людской природе. Пришлось из царского своего величия потерять кое-что, выгадывая в правде и силе. Природа стала не рабом, не рамкой — подругой, равной человеку, женою мужу. И мертвая, бесчувственная ожила перед глазами Людей. Нашлось везде движение, во всем запас энергии, везде высший, естественный разум, простота и целесообразность или красота внутреннего смысла. Венцом знания стали науки индуктивные, опытные, пользующиеся знанием внешнего и внутреннего, помирившие царственную метафизику и математику с покорным наблюдением и с просьбою ответа у природы. 

…

Бесконечное, высшее, разумнейшее, божественное и вдохновляющее нашлось вне человека, в понимании, изображении, изучении и образе природы. 

Менделеев явно не сводим в обычным лейблам: верующий или атеист. Это действительно честный гениальный ученый, который боролся с суевериями, занимался наукой, но при этом видел ее границы и не отрицал религии.  В заключении своих «Заветных мыслей», озаглавленных как «Мировоззрение», Менделеев попытался передать  свои исходные положения, «выработавшихся всею совокупностью испытанного и узнанного в жизни». И помимо прочего он написал совсем нелестные слова о скептиках, коими любят себя называть Новые атеисты:

Старые боги отвергнуты, ищут новых, но ни к чему сколько-либо допустимому и цельному не доходят; и скептицизм узаконяется, довольствуясь афоризмами и отрицая возможность цельной общей системы. Это очень печально отражается в философии, пошедшей за Шопенгауэром и Ницше, в естествознании, пытающемся «объять необъятное» по образцу Оствальда или хоть Циглера (в Швейцарии, например, в его: Die wahre Einheit von Religion und Wissenschaft. Von 1. Н. Ziegler, D-r philos. Zurich, 1904, и еще лучше в его: Die wahre Ursache dег hellen Lichtstrahlung des Radiums. 1905), в целой интеллигенции, привыкшей держаться «последнего слова науки», но ничего не могущей понять из того, что делается теперь в науках; печальнее же всего господствующий скептицизм отражается на потерявшейся молодежи, так как ей самой, как она знает, зачастую приходится разбираться в явных противоречиях между тем, что она читает и слышит в разных аудиториях одного и того же факультета, что и заставляет молодежь считать себя судьями, а своих учителей, либо одного, либо обоих, — отсталыми, у них опоры ищущими, и только ценить «свободу», понимаемую в виде свободного халата. Известно, что скептицизм-то и сгубил казавшиеся столь крепкими устои древнего мира, и немало мыслителей, думающих то же самое про устои современности.

….

по моему разумению, грань наук, доныне едва достигнутая и, по всей видимости, еще и надолго долженствующая служить гранью научного познания, грань, за которою начинается уже не научная область, всегда долженствующая соприкасаться с реальностью, из нее исходить и в нее возвращаться, эта грань сводится (повторю опять для избежания недоразумений — по моему мнению) к принятию исходной троицы несливаемых, друг с другом сочетающихся, вечных (насколько это нам доступно узнавать в реальностях) и все определяющих: вещества (или материи), силы (или энергии) и духа (или психоза). Признание их слияния, происхождения и разделения уже лежит вне научной области, ограничиваемой действительностью или реальностью. Утверждается лишь то, что во всем реальном надо признать или вещество, или силу, или дух, или, как это всегда и бывает, их сочетание, потому что одинаково немыслимы в реальных проявлениях ни вещество без силы, ни сила (или движение) без вещества, ни дух без плоти и крови, без сил и материи. Развивать здесь эту тему вовсе не думаю, даже предпочитаю остаться неясным, но высказать ее в «Заветных мыслях» считаю необходимым, потому что не один граф Д. А. Толстой[***], а с ним целая куча людей полагают по неведению, конечно, что, занимаясь веществом и силами, ему свойственными, естествоиспытатели не признают духа, все сводят на вещество и силы. 

Шах и мат, атеисты 🙂